Вычленение проблемы из контекста

Часть 3

Диасинтез

         

Глава16

Проблематизация

Вычленение проблемы из контекста

На примере финансовой проблемы мы видим, как абстрактный ум может легко вычленить («выдернуть») проблему из контекста PRS и рассматривать её чисто теоретически, как столкновение неких предполагаемых сил. Но тогда действительно, проблему можно разрешить на абстрактном уровне, очищенном от чувств, личных переживаний, индивидуальных особенностей, вообще от конкретного содержания.

С точки зрения лосевской диалектики, это – «умный экстаз», состояние ума, при котором ум мыслит только себя самого, не нуждаясь в ином себе, т. е. в предмете познания. Предмет познания неразличим в этом моменте с самим умом. Возникает полное слияние Познающего и Познаваемого. Здесь никакой проблемы быть и не может: кроме одного Единого ума уже нет больше ничего. Речь идёт о ситуации «чистого мышления», результатом которого никогда не становится «решение практической задачи». Для такого мышления вообще нет никаких задач, которые необходимо решать.

           

Вот, скажем, основная человеческая проблема самосохранения: как выжить в тех или иных условиях, избежать смерти, которая кажется практическому уму всегда «преждевременной». Герой Булгакова «консультант Воланд» так и говорил, что проблема не в том, что человек смертен – тут никакой проблемы нет, а в том, что он «внезапно становится смертен». Смерть приходит всегда не вовремя, неожиданно, прежде времени. Это и беспокоит людей больше всего на свете. Это беспокоит практический ум: «Когда?» Высчитать точное время смерти невозможно, если ты не самоубийца или тебя ещё не поставили «к стенке». В состоянии «чистого мышления» проблема смерти человека не беспокоит. Что есть смерть вообще, не применимо к конкретной личности, ситуации?

Это – небытие, несуществование в той форме, которая была, а сейчас это – другая форма. Ученики Пифагора ежедневно упражнялись в таком чистом мышлении, вычленяя проблему смертности человека из реально-личностного контекста. Они рассуждали примерно так. Человек состоит из тела, тело состоит из вещества, вещество и пребывает в теле и не пребывает. Вода, например, находится в теле и не находится, воздух вдыхается и выдыхается, пища поступает в тело и выходит из тела в переработанном виде, мысли входят в ум и выходят, как высказывания.

Что остаётся? Только иллюзия собственного «Я», некая идентичность, как сейчас модно выражаться. Идентичность – это какое-то мнение о себе, полученное от других людей и усвоенное как собственное. Ученики Пифагора отлично понимала всю иллюзорность самовосприятия собственной индивидуальности. Вещества, из которых состоит тело, не есть само по себе тело, все они принадлежат Природе: вода принадлежит океанам, морям и рекам, воздух – атмосфере и т. д.

Что принадлежит человеку? Только имя44. Имя же не может умирать, исчезать, поскольку оно не существует как вещество. Чего тогда бояться? По таким здравым размышлениям – нечего. Они и не боялись ничего на свете и славились как совершенно бесстрашные люди. Секрет этого бесстрашия – способность отрывать проблему смертности человека, конец его существования, как индивидуального существа, от себя самого, от контекста PSR, который и делает проблему смертности именно «проблемой». Что же тогда есть смерть? Переход одной формы существования в другую.

Ученики Пифагора верили, что после их физической смерти они продолжат существование в иной форме, поскольку вещество никуда не девается. Они останутся жить муравьями, например. А муравьи, как сейчас полагают некоторые ученые-фантасты, образовывают на земле собственную цивилизацию. Чего тогда бояться смерти? Наоборот, интересно побывать в иной форме существования.

Смерть в отрыве от личностно-символико-реалистического контекста становится некой культурной ценностью. Кажем, рассуждая по школьному (уровень 6-7 класса старой советской школы), мы можем говорить о «круговороте вещества в природе». Более сложно эту ценность выражает первый закон термодинамики, упрощенно высказанный Ломоносовым: тепло не исчезает, а переходит из одной системы в другую, это – закон сохранения энергии.

В моральном плане эта ценность может быть выражена трюизмом: «Всё остаётся людям». Или более печально для любителей собственности: «В могилу ничего с собой не возьмёшь». С точки зрения эстетики смерть является бесконечным рядом красивых картин смерти «ради чего-то», «за кого-то», «вместо кого-то», «во имя чего-то» и так далее. Основа любой культуры – почитание умерших, эстетика захоронений и погребений. Для философов смерть – единственная стоящая тема для размышлений, т. е. та же культурная ценность.

           

Тема смерти теснейшим образом связана с самой большой ценностью – бессмертием. С точки зрения диалектики смерть и бессмертие – понятия абсолютно тождественные и абсолютно различные (самотождественное различие). Бессмертие бессмысленно без самой смерти, как и наоборот – если нет бессмертия, то понятие смерть становится абсолютно пустым, бессмысленным и не нужным.

А что сравнится по значимости с бессмертием? Ничто! Бессмертие – высшая культурная, духовная, єстетическая, морально-єтическая, психологическая и даже єкономическая ценность. В самом бессмертии проблемы нет, есть некоторые задачи нескучно проводить бесконечное время, что и делали бессмертные боги в мифах разных народов. Зевс, например, то съедал собственных детей, то потом их обратно отрыгивал.

Все действия богов были полностью обратимыми: ничего окончательно не заканчивалось, ничего принципиально нового не создавалось, происходил бесконечный круговорот событий, аналогичных жизни смертного человека. Бессмертие, судя по жизнеописанию древних богов, есть бесконечная цепь конечных существований, бессмертная смерть.

           

Выражение «бессмертная смерть» есть полный и совершенно абсурдный синтез главных противоположностей – жизни и смерти, начала и конца, концентрации и рассеивания, связанности и раздробленности, «разбрасывания камней и собирания камней», энтропии и негэнтропии.

Абстрактный ум может это представить каким-то образом, например, как бесконечные отражения в параллельных зеркалах, где одно зеркало – смерть (Танатос, тотальное разъединение), а второе зеркало – жизнь (Эрос, тотальное объединение). В такой системе Танатос бесконечно отражается в Эросе и умирает в нём, а Эрос бесконечно отражается в Танатосе и также умирает в нём, оставаясь бессмертным: смерть умирает, убивая жизнь, жизнь умирает, возрождая смерть!

Смерть и жизнь взаимно порождают друг друга. Вот окончательное и абсолютное примирение противоположностей! Тут, как говорится, нечего «мудрствовать лукаво». Всё уже продумано, и великие противоположности давным-давно соединены человеческим умом в синтетические понятия, образы, оксюмороны, обряды и ритуалы. Великий диалектик Гегель ничего нового не придумал, но «отпрепарировал» мысль до ясного понимания «единства и борьбы противоположностей».

Фрейду ничего другого и не оставалось, как углубляться в конкретные детали и пикантные подробности «умирания Эроса» - путешествия и фиксации («застревания») Либидов узких местах тела – сфинктерах.

На абстактном уровне все проблемы давно разрешены. Это – аксиома дианалитической терапии и консультирования. Стоит подняться, совершить «восхождение от конкретного к абстрактному» и все проблемы для человека тут же закончатся, если, конечно, он дойдёт до этого верхнего уровня абстракции. Это похоже на восхождении на высокую гору. На вершине пика уже ничего нет – всё осталось внизу.

На вершине горы люди делают очень ограниченное число действий: ставят флаг родины, оставляют след от своего пребывания и любуются красотами вечного мира безмолвия – больше делать нечего. Никогда не слышал, чтобы кто-то, забравшись на Джомолунгму, там, на вершине, думал о выговоре, который получил от начальника два месяца тому назад, или о чем-то ещё таком же «земном» или «приземлённом».

___________________________________

44 В эпоху Пифагора никто не знал о геноме человека, о многочисленных «информационных белках», которые идентифицируют человека, но не определяют полностью духовный облик – Лик человека как личности. Ученики Пифагора, конечно, не могли знать или догадываться о возможности клонирования тела человека, создании полной вещественной копии конкретного человека. Но они понимали, что тело не есть сам человек, что сущность человека в языке (именовании, размышлениях), а язык не есть вещество, субстанция.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ...

Начало: https://dianalyz-psy.blogspot.com/2015/11/blog-post_20.html