Автор 
Книга - В. Ю. Завьялов «Смысл нерукотворный: методология дианалитической терапии и консультирования»
Глава 1. Духовный помощник
Красота спасёт
Истина и благо, утверждал Гегель соединяются родственными
узами в красоте. Красота есть синтез истины и блага. Можно сказать и так:
красота есть дитя и плод счастливого брака между истиной и благом, поэтому
происхождение красоты и благородно и истинно. Красота спасёт мир, утверждал
Достоевский². С этим утверждением иногда спорят: как может какая-то красота
спасти сложный и огромный мир? Но ведь очевидно, что всё живое в природе, всё,
что развивается и плодится, красиво и совершенно. В культуре то же самое – всё,
что хранится и бережно передаётся потомкам в хранение или для дальнейшего
развития, красиво и стремится к совершенству.
Из века в век передаются идеалы красоты, а люди стремятся к
благу и почитают истину. Противоположное красоте – ложь и зло – разрушают и
культуру и природу. Порождение зла и лжи – безобразие и антикрасота, конечно
же, не спасут мир, как не спасают они и конкретного человека. Кого может в
таком случае оскорбить образ красоты? Лик Спаса есть проявление красоты
личностной. Эта личностная красота и спасёт мир.
Хорошо, что на флаге Пензенской губернии такой мощный
символ. Пусть политики и геральдисты спорят о правомерности использования Спаса
Нерукотворного на губернском знамени. Пусть либералы вспоминают, глядя на
образ, иные конфессии, иные верования и сексуальные ориентации меньшинств,
полагая, что этот флаг может оскорбить чьи-то чувства. Опять же, может ли
красота оскорблять чувства? Мне радостно от того, что такой красивый символ
есть у города, где прошли первые семинары по дианализу.
________
² М. Ф. Достоевский, как известно, считал, что в человеке и
в человечестве есть «потребность красоты и высшего идеала её». Человек жаждет
красоты и принимает её без всяких условий только потому, что она красота, и это
есть тайна и художественного творчества, и тайна здоровой «живой жизни». Его
известное выражение «красота спасёт мир» весьма неопределённое и таинственное
само по себе, в соответствующих контекстах начинает сверкать (лучше сказать
«мерцать») смыслами, которые приобретают конкретные и зримые формы выражения.
Так, писатель говорил о творчестве А. С. Пушкина полагая не
без оснований, что «литература красоты одна лишь спасёт» (цит. по Д. Д. Благой,
1972). В литературе нет «информации» или правил о «вкусной и здоровой жизни». В
ней нет и рецептов на разные случаи жизненных затруднений, нет и «ключей» для
расшифровки жизненных загадок. Тогда что же целебного в художественной
литературе? На мой взгляд, «живая жизнь личности, данная в мифе, который сам
есть чудесная история личности, выраженная в словах».