Симптом как символ

Книга - В. Ю. Завьялов «Смысл нерукотворный: методология дианалитической терапии и консультирования»

Глава 11. 

Символ-проявитель проблемы

Симптом как символ

            

Итак, символ – это интерпретация действительности, смысл этой действительности, глубинное проникновение и понимание отраженной в сознании действительности, когда «мысль видит», «ум осязает», а «интеллект созерцает» (А. Ф. Лосев)¹⁸. Следовательно, симптом как отражение действительности консультирования и психотерапии (вне этой деятельности «симптома» нет, а есть некое страдание или затруднение) надо брать в качестве символа личности, а не как факт самой действительности данной личности. Правило, по которому симптом сразу берётся как символ, запрещает объективизацию симптома. О пороках объективизации достаточно много сказано уже. Крайняя степень такой объективизации остаётся в магической практике полуграмотных, жуликоватых, а часто и больных, целителей.

            

Симптом отражает действительность, но не есть сама по себе «действительность». Симптом – интерпретация той действительной ситуации, в которой пребывает клиент. По этой причине основной метод психодинамической психотерапии «интерпретация симптома» на самом деле есть «реинтерпретация» или «метаинтерпретация» т. е. интерпретация интерпретации. Дадим дианалитический анализ симптома в современной психотерапии, не указывая на исторически сложившиеся направления, течения, «школы» и «модальности»:

1. клиент интерпретирует свои переживания в выбранной им системе значений(эпистемология);
2. терапевт интерпретирует высказывания своего клиента в выбранной им семантической (семиотической) системе диагностических категорий (онтология в узком смысле);
3. терапевт и его клиент договариваются и совместно выбирают одну систему реинтерпретации «симптома», понятную им обоим (гносеология);
4. клиент использует реинтерпретацию симптома для выбора новой стратегии поведения (самоконтроля и управления) и пользуется помощью терапевта для того, чтобы удержаться в новом качестве (праксиология);
5. терапевт использует реинтерпретацию симптома, чтобы убедиться в правильности собственных теорий как профессионального помощника и продолжить построение «корпуса знаний» о человеке, осознавая всё больше и больше факт личностного существования человека (персонализм).            

Данная схема выражает так называемую «мета-модель» психотерапии и консультирования, т. е. наиболее оторванное от конкретного содержания (теоретической концепции) и конкретных приёмов работы (методики), общее определение профессиональной деятельности психотерапевта или консультанта. Запишем это в форме «диалектической пентады»:

1. Эпистемология (единая картина мира, мировоззрение, миропонимание);
2. Онтология (отдельные сущности, элементы, «части мира», имеющие именование);
3. Гносеология (правила увязывания элементов в некое целое, имеющий смысл);
4. Праксиология (применение первых трёх моментов в реальной практике);
5. Персонализм (смысловое всеединство человека, как носителя симптома).                   

Описанная мета-модель понимания симптома как символа личности сложилась за последние 200 лет в различных модальностях психотерапии, и, на мой взгляд, является краеугольным камнем методологии консультирования и психотерапии. В «Элементарном учебнике дианализа» (2004, с. 410-413) сделана попытка обобщения опыта различных школ психотерапии по мета-модели понимания (обработки) симптома. Выбрано 11 направлений, сильно отличающихся друг от друга (Фрейд, Адлер, Юнг, Глассер, Эриксан, Пёрлс, Берн, Гриндер-Бендлер, Пезешкян, Гроф, Менегетти), хотя в этом списке могло оказаться много больше имён.

Практически все варианты обработки симптома¹⁹ похожи и в методологическом отношении являются методом познания-понимания личности человека. Однако языки «модальностей» сильно отличаются друг от друга, а перевод с одного языка на другой почти всегда натыкается на так называемые «лакуны», лингвистические пустоты, отсутствие прямых аналогов в сравниваемых языках. Адаптация «модальности» к местным условиям и менталитету народа обычно сильно искажает, иногда до неузнаваемости, саму «модальность», либо искажается само применение плохо адаптированной модальности.

Например, внедрение первой версии НЛП в Новосибирске в конце 80-х годов приводило к анекдотическим ситуациям, когда пациенты говорили своим консультантам: «Вы говорите с нами как-то не по-русски». Симптом можно брать как знак, тогда необходимо подыскивать соответствующую «знаковую систему» или «семантическое поле», в котором этот знак будет правильно расшифрован. Специалист мысленно открывает «Руководство» и сличает найденный в поведении клиента знак с теми списками, которые имеются в этом руководстве. Для психотерапии и консультирования пользы от такой «дешифровки» реального поведения человека нет.

            

Симптом можно взять как символ, в котором выражается конкретная личность. Тогда нужно вглядываться не в «Справочники по психиатрии и психоанализу», а в глаза человека, общаться с личностью, следовательно, самому быть при этом личностью, а не механическим исполнителем «роли». Да, конечно, ролевое поведение необходимо, но не это является предметом исследования и диагнозиса. Симптом является поводом для познания, причиной понимания, а также путём, входом, позицией для лучшего созерцания, рычагом познания, если, например, манипуляцию с симптомом понимать как провокацию личностных реакций ²⁰. 

            

Общим в методологии разных школ является проявление «пентадной диалектики» в обработке симптома. Может быть, читателю покажется это несколько «натянутым» (или «притянутым»). Однако в данном мета-анализе использованы основные понятия той или иной «модальности», которые выделены авторами выбранных направлений психотерапии. Эти понятия хорошо укладываются в пентаду. Там, где подходящего термина не хватало для заполнения места в каком-нибудь моменте пентады, подыскивался подходящий термин из этого же языка описания. Ещё нужно сказать о том, что многочисленные «модальности» психотерапии (их почти 800) родились на одной и той же почве европейского рационализма. Практически все методы современной психотерапии есть «комментарии к трудам З. Фрейда». Вопрос лишь в том, приближается или отдаляется та или иная «модальность» от психоанализа основателя.

            

Итак, симптом, взятый как символ, есть выражение проблемы конкретной личности. Как символ он представляет собою синтез рационального и иррационального, знаемого и незнаемого, понятного и непонятного, истинного и ложного, явленного и сущностного, несущественного и существенного. Симптом может быть неким «экраном», на который конкретная личность, как кинопроектор, отбрасывает смысл собственной жизни. Симптом может быть экраном для помощника, который проецирует своё видение и понимание смыслов жизни личности своего клиента. В этом ничего плохого (или «невротического») нет. По-другому, т. е. без «проекции», понять Другого невозможно. Важно при этом ни на секунду не терять интеллектуального самообладания и способности к рефлексии – знать, что ты делаешь. Поскольку психотерапия и консультирование есть профессиональное занятие, за которые нужно уметь получать приличное вознаграждение, то это занятие не должно базироваться на «спонтанности», «творчестве», «человечности», «искренности» и других высоких морально-волевых, нравственных и этических качествах личности терапевта-консультанта. Конечно, всё перечисленное должно быть, но это – не база, не основа профессии, а необходимые условия успешной и законной профессиональной помощи. База профессии – интеллектуальная подготовка, умение мыслить на сложнейшие темы осмысленного существования человека – других тем в искусстве психотерапии и консультирования нет. Необходимо владеть искусством постижения символа, символологией!

В дианализе используется лосевское, философское определение символа, взятое из «Дополнений к диалектике мифа». Вот основная пентада Символа:

1. Символ (Единое смысловое содержание, смысл как Единица, Одно);
2. Понимание (Бесконечные разграничения и интерпретации Одного);
3. Слово (облачение понимаемого смысла в термины с изменчивыми значениями);
4. Имя (настоящее имя действующего героя, нечто названное «своим именем»);
5. Миф (Магической Имя или персональный миф как «развёрнутое магическое имя»).                

Обработка симптома в дианализе есть понимание его как символа, в котором выражается конкретная личность, но выражается в полном своём многосмыслии, многообразии, многосторонности, неповторимости, уникальности вместе с тем общечеловеческим и всеобщим, что есть в каждом человеке. В этом символе выражается и то, что никогда явно не проявляется в поведении человека – его персональный миф, его мифопоэтическая основа жизни, его Главный Смысл жизни. Изучая симптом как символ, мы изучаем саму личность, а не затёртые страницы диагностических справочников и руководств по психотерапии и консультированию.

 _______________

            

¹⁸ А. Ф. Лосев в работе «Самое само» писал: «Все существующее (логика с ее категориями, природа с ее вещами и организмами, история с ее людьми и их жизнью, космос со всей его судьбой) есть только символы «самого самого», или абсолютной самости, то есть только одни символы абсолютной самости и существуют» (С. С. С. 350, [13]. Это философское определение символа позволяет избежать двух крайностей мышления- рационализма и эмпиризма. Символ, как считал А. Ф. Лосев, есть совпадение двух сфер: самость вещи с ее интерпретацией. Самое само – это сущность, которая выше всяких определений, это абсолютная самость. Бездна становления окутывает самое само и порождает его бесчисленные интерпретации. Эти интерпретации то более, то менее близки к самому самому, к абсолютной самости. Разум со всей его логикой и наукой есть на самом деле только абстракция живого бытия, но и чувственный опыт со всей его наглядностью есть только абстракция живого бытия.

¹⁹ Основа любой действительной системы психотерапии и консультирования – переработка содержания симптома. Поддерживающая теория и фактология, на которой строятся аргументы доказательности эффективности, могут сильно отличаться, даже противостоять друг другу.

            

²⁰ Когда Шарко, учитель Фрейда, переносил у своих клиенток вялый истерический паралич с одной руки на другую с помощью гипнотического транса, он тем самым вызывал личностные реакции, а не управлял телом хитрых женщин. Они показывали ему то, что он хотел увидеть. Они его любили, по-своему. Когда Шарко умер, и показывать истерические припадки стало некому, то эти «классические» припадки полностью исчезли и никогда, нигде, ни у кого больше не проявились именно так, какими их увидел Шарко!

вся книга - читать по главам по  ссылке https://dianalyz-psy.blogspot.com/2015/11/blog-post_20.html